Вадим Денисов

Любимый "Carpenter" производства Хеймо Розелли, порезал Донцова третий раз подряд. Нож не хотел выполнять порученную работу, да еще и хозяина отгонял от дурной затеи. Андрей цыкал зубом на серое лезвие из засекреченной вредным Хеймо стали UHC, промывал ранку спиртом и клеил коричневый пластырь. Пластыри теснились на пораненном пальце, комары слетались на запах крови, а Донцов нехорошо хмурился.

- Вот дождешься! Поменяю я тебя на "Military", а самого в рюкзак! Лентяй чертов…, неслух, - шептал Донцов, морщась от злого спирта. Внутрь, что ли, вкатить?

Нож молчал, обиженно уткнувшись острием в ветошь, лежащую на берегу ручья. Человек вздыхал, но второй нож - спайдерковский "Military" из кармана камуфляжных брюк не доставал. Как бы он не ворчал по тому или иному поводу, но "Military" тунеядствовал. Старый хозяйский бзик. Этот нож был навечно определен для крайнего случая. Идеально острый тройной клин известного складника не ведал рутинной работы, дежурил в кармане годами. Такова уж судьба дорогих ножей… Донцов сплюнул, отодвинул лоток подальше и сел на поросший мхом камень. Дело не шло. Трезво рассудить - закономерно. Подними такую затею нахрапом!

Он мыл золото. Первый раз в жизни, и, как уже явно высвечивалось, последний. Мыл просто ради интереса. Нормальное мальчишество, просто захотелось попробовать новых ощущений, добавить перца в кровь, что ли... Готовился всю зиму, лоток конструировал, книги читал. В итоге лоток получился настолько страшным, что даже старатель-"чечако" понял, - с таким прибором удачи не будет. В итоге лоток Донцов просто купил. Фирменный стальной "Estwing" 16-16 Gold Pan, с радиальными желобками для удерживания золотинок, с отверстием для переноски на поясном ремне, со специальными трехступенчатыми порожками. Купил по совету магаданского старателя, "золотого барса"… Весило это чудо с килограмм.

Все напрасно. Золота просто не было. А может, и было… Андрей представил себе, как, хитро поблескивая в глубине речных смывов, золотые песчинки вздрагивают от хохота под слоем легкого кварцевого песка, насмехаясь над старателем-самозванцем. Вообще-то, золото есть почти везде. Уже и на подмосковных речках наблюдается "золотая лихорадка", а золотой песок, говорят, можно купить на Арбате. Поэтому, даже подмосковный старатель может намыть грамма четыре золота в месяц. Но что такое четыре грамма и какая пахота стоит за ними! Все по Маяковскому, за грамм - тонны руды. Точнее - песка, глины и гальки. Опытный сибирский старатель, работая по десять часов в день, пропускает через лоток шестьсот кило песка. Донцов исправно набирал содержимое ручья в лоток, выбрасывал крупные камни, а затем начиналась тщательная и очень аккуратная работа. Много раз подряд наполнить лоток водой, встряхнуть, чтобы песок всплыл, и осторожно слить. С каждым сливом уходит часть песка, но наиболее тяжелые частицы меньше поднимаются при встряхивании, быстрее оседают, поэтому они остаются в лотке. Это шлих. Чем дольше моешь, тем темнее шлих. В шлихе может оказаться несколько знаков - частиц весом меньше миллиграмма, глазом не увидишь. Вот если с песчинку размером! Это уже весовое золото, по коему вздыхали герои Куваева в его "Территория"… И Донцов тоже.

Хорошо бы предсказателя, "лоцмана", того, кто знает… Откуда знает? Это тонкая материя. Уж баек-то Донцов наслушался… Старатель, добравшись до очередного ручья, убивал глухаря и промывал его зоб. Если в нем находил золото, - можно мыть!…

Или ворона. Пристанет как репей к группе. С утра орет, да не просто так, еще и обзываться приспособится, крыть сверху "ду-р-р-аком" каждого! И так продолжается, пока наиболее нервный не влепит по ней заряд дроби… Глядь, а из развороченного нутра самородки проблескивают! Восемнадцать штук! Где взяла? Ясное дело, не ходила с лотком, склевала где-то на косе…

Конец июня расцветил предгорья в зеленое, было уже тепло, но лед с озер еще не весь сошел. А потому катер пока не проходит. Вертолетом Андрей забросился в это время специально, что бы не беспокоили катерники, хотя очень мало кто в последние десять лет отчаивался добираться сюда по воде… Далеко. Километровые горы жутковато нависают серо-белыми шапками не сошедших ледников, мерный гул водопадов временами прерывается грохотом лавин и селей, летящих по речкам. И не одной живой души вокруг.

Прошло несколько дней, и сегодня Донцов сломался окончательно. Пора завязывать. Плюнуть и просто отдохнуть, даже рыбалкой себя не изводить, хоть и голодна рыба по весне… Он оставил инструменты возле ручья и вернулся к палатке под большим тентом и столом со скамейкой под ним же. Немного досок, с трудом уговорив экипаж, запихал в вертолет, и они пригодились. Но не все. Обрезок толстенного бруса, ненужный после находки гигантской коряги, послужившей основанием стола, он с первого дня отволок наверх, оставив на небольшой, но просторной террасе с чудесным видом на озеро. Терраса была обжита задолго до него. Когда Андрей первый раз поднялся, то увидел почти в центре врытого в землю Божка.

Это был тотем, неизвестно каким народом поставленный. Нганасане и долгане тут не жили никогда, говорили - "плохие места". Эвенки торопливо проходили мимо караванами-аргишами, кочуя в сезон на север. Какой-то древний народ постарался. Лиственница долго стоит, если с нее кору содрать. Вся макушка в трещинах от старости! Высотой в полтора метра, глубокие глаза, нос и рот. Много кольцевых зарубок-прорезей со спины. А лицевая часть бурая от крови, от чего же еще… У подножия - плоский жертвенный камень. Старый тотем, пора бы сгнить.

Донцов не в первый раз увидел САДЭИ - Духа Темных Ущелий "Нга"... Он встречал их и раньше, пытался выяснять происхождение и авторство тотемов, но ни старожилы - опытные полевики, ни этнографы, обитатели музейных коридоров ничего вразумительного ему не сообщили. Этот был четвертый, встреченный Андреем тотем. Никто из группы не решился спилить САДЭИ и увезти на память - жутко! Черт его знает, какие последствия повлечет такая выходка… Все итоги высшего образования и годы атеистического воспитания куда-то девались сразу и надолго. Но самым интересным было то, что даже не сведущему в археологии человеку было ясно, что все эти тотемы были разного времени изготовления! Предпоследний (Донцов готов был поклясться чем угодно) вырезали относительно недавно, максимум лет пять назад! Конечно, можно было допустить, что некий охотник-одиночка от тоски и безделья не поленился и сваял жутковатый символ, потратив уйму времени, но… Откуда у охотника свободное время? Да и никогда поблизости от тотема не находилось следов обжитых стоянок, что было бы вполне логично, после такого основательного обустройства.

И самое главное - все тотемы были абсолютно одинаковы! Хоть и стояли встреченные Донцовым САДЭИ в разных местах, да что там - краях! Напрягая воображение, можно представить, что неизвестный резчик делал копию, глядя на потрескавшийся оригинал. А потом устанавливал, крепко вкапывая в землю. Но двух, стоящих рядом, САДЭИ никто не видел. Да и кто возьмет на себя смелость выкопать старый? Спору нет, в такую глушь забираются не робкие люди, причем для этого вертолет не так нужен, как определенная "безбашенность", серьезная подготовка и уйма времени... Но ссориться с древним, неоднозначным по валентности к пришельцам языческим Богом - увольте! Да. Это произведение рук человеческих не для камина, конечно… В отрыве от цивилизации мировосприятие резко меняется, и отнюдь не в сторону материализма…

К тотему он и пошел. На террасе Донцов буквально захлебнулся от красоты древних гор. Свет низкого полярного солнца, незаходящего за горизонт в полярный день, вечерней розовой дымкой заполнил каньон озера Ондономи. Зеркало воды мерцало бликами отраженных скал и концентрическими кругами от бросков играющей рыбы. Не отрывая глаз от кругозора, он медленно опустился на брус, лежащий впереди тотема.

По привычке, Андрей первым делом достал бинокль и начал по с х е м е оглядывать окрестности. Шум мотора на большом расстоянии не услышишь, а узнать о приближении катера очень желательно… Золото мыть - не гербарий собирать! Разный народ может попасться на тропе. "Золотую лихорадку" никто не отменил. И пулю подарят, и "пику"… На этот случай у Донцова был карабин "Тигр", мощный бинокль и опыт тундровых встреч.

На Озере было пусто. Никто не потревожил спокойствие оставшихся ледовых полей, изъеденных солнцем и теплым ветром, никто не крался вдоль берега по широкой полосе чистой воды. Не дымился костер, не вывалился из-за похожей на спящего медведя огромной горы, за которой Озеро поворачивало на восток, нежданный вертолет. Донцов опустил бинокль, и уже невооруженным взглядом осмотрел берег вправо от себя, с той стороны, откуда и можно было ждать нашествия. Все спокойно. И тут он боковым зрением отметил присутствие н о в о г о! Донцов медленно довернул голову и замер, пораженный, как Пятница при виде мистера Робинсона Крёйцнера. Плечи мгновенно занемели, а руки захолодило мелким тремором.

В боку САДЭИ торчал нож. Донцов сразу узнал его, и именно это, как ни странно, помогло ему справиться с шоком и преодолеть волну страха, накатившего на опытного взрослого мужика. Это был знаменитый американский "Randall" №1 образца 1942 года. Андрей медленно встал, оглянулся вокруг и, убедившись в собственном одиночестве, вытянул нож и взял его в руки. Нож был старый. Темная от патины тонкая латунная гарда. Наборная кожаная ручка давно потеряла былой лоск, но не расслоилась и не сгнила. Восьмидюймовый боевой клинок был изъеден точками коррозии, но рабочих свойств не потерял… Клеймо уютно вмещало еще хорошо различимые буквы "Randall Made Orlando Fla". В целом нож выглядел так, как будто его недостаточно бережно хранили. Беззаботные дети отцов, уставших после тяжелых боев в Нормандии. Да еще и активно пользовались. Проба большим пальцем - кромка тупая. Нож не точили очень давно. Донцов огляделся в поисках ножен, не нашел, усмехнулся.

- Ну и кто же мне такой подарок сделал? Выходи, я сам местный! - это было сказано нарочито громко, может даже слишком…

Зеленые кроны невысоких полярных берез согласно кивнули под легким ветерком, свалившимся в каньон с плато Путорана. И больше никто не высказался.

Перехватив нож, Донцов нагнулся к тотему. Внимательно рассмотрел ранее не замеченное углубление с правой стороны САДЭИ. Щель была гораздо шире клинка. Неожиданно для самого себя он взял нож за клинок, опустил ручку в гнездо и чуть отошел назад. Впечатление было такое, будто САДЭИ стоит на страже Озера и темного распадка за спиной, держа наготове тяжелый боевой нож! Только сейчас Донцов отметил, что незаметный изгиб сбоку и легкая кривизна резных линий как бы обозначает рабочую руку тотема…

- Но как ты мог сюда попасть? Штатовские морпехи десантировались? На Таймыре…

Нож смолчал. Донцов отчего-то понимал, что искать разгадку немедленно и активно бесполезно. Не тот случай. Объяснимой игры человеческого ума не прослеживалось. Знак? Чего… Зачем… Ясно было, что это только начало, надо просто подождать. Тем не менее, осторожность не помешает. Он вытащил нож из гнезда и уже собирался спуститься к палатке, когда понял, что тотем теперь смотрится совершенно не гармонично! Ему явно не хватало ножа в искусно спрятанной руке. Донцов подумал секунду, и, вытащив из ножен "Carpenter", установил его в ожидающую руку тотема. Вот теперь порядок! Тотем приобрел гораздо более мирный, даже дружелюбный вид. Спустившись к лагерю, он первым делом достал "Тигра", быстро проверил магазин и только тогда успокоился окончательно. Пора спать. Если бы кто-нибудь сказал ранее Андрею, что он сможет уснуть в такой ситуации… Но он уснул, а спал ровно и спокойно.

Утром, нагрев порцию вчерашнего кофе, Донцов заново вспоминал события прошедшего дня и пытался понять их. Ничего путного из этого не выходило. В этот раз на террасу Донцов пошел не в лоб, а по-хитрому, большой дугой заходя со стороны гор. Шел крадко, пригибаясь, совмещая директрису "Тигра" с направлением взгляда. Вот и тотем, стоящий на своем месте. Но рядом с ним… стоймя белел знакомый угловатый силуэт бруса, за ночь неведомо как принявшего устойчивое вертикальное положение! Андрей осторожно подошел поближе, попутно высматривая возможные следы. Донцов не принадлежал к племени легендарных следопытов - чилкутов или черноногих, умеющих по изгибу травинки произносить имя ступившего не нее. Кое-какой опыт у него был, - следов не было… Ровно деленный на пилораме брус вызывающе небрежно торчал (другого слова не подберешь) возле идола, а в гладком правом боку этого полена торчал донцовский "Carpenter"! Это был еще один совершенно явный знак, и на этот раз Андрей, как ему показалось, понял, чего от него хотят неизвестные соседи по озеру. Ему предлагалось вырезать еще одного САДЭИ! Точно такого же.

Он работал второй день. Работал, как проклятый, тяжело, но радостно, внимательно посматривал старого САДЭИ и отмечал, что угрюмое лицо идола цвета пеммикана разгладилось и смотрело на резчика с легким одобрением.

Донцов давно плюнул на логику. Не все в этой жизни надо делать, исходя из рациональных устоев современного мира. Он бережно укладывал высокоуглеродистое лезвие розеллевского "плотника" на янтарь структуры. Легонько поколачивая по обуху колотом из корня лиственницы, выбирал древесину. Короткий клинок позволял резать фигурно, обходясь со слоями вековой лиственницы ласково и бережно. К вечеру третьего дня работа была почти закончена. Донцов еще раз оглядел сверкающего на солнце новичка. Гнездо для ножа, чуть не забыл! Но вот и эта деталь готова. Он взял старый "Randall", посмотрел, подумал немного и негромко молвил в прозрачный воздух Озера:

- Не то. Ты, братец, явно из другого времени, тут иной ножик нужен…

И победно воткнул уставший от огромной работы "Carpenter" в положенное место.

- Вот теперь все.

Донцов раскинул руки, разминая затекшие плечи, подошел к краю террасы. Никогда еще Ондономи не было так красиво! Последние ледовые поля стаяли, лишь вдали белели мелкие пятна останцев - береговых ледничков. Пора бы домой.

Но ему хотелось застать финал этой истории. Для этого, достаточно утеплившись, он угнездился вместе с карабином в двухстах метрах от тотема, в зарослях валежника, превратив нагромождение мертвой древесины в образцовый партизанский схрон. Если честно, то он знал заранее, что вся эта затея бесполезна. Ему не дадут шанса открыть тайну путоранского Духа Темных Ущелий! Так и вышло. Через пять часов его глаза стали стремительно уставать от оптики бинокля, голова клевала ветки, а рука то и дело выпускала полиамидную ложу "Тигра". Последнее, что он помнил, - серые мохнатые фигуры, стремительным броском пересекавшие кустарниковую поляну… Адреналин отчего-то не выделился, и Донцов улетел в странное полунаркотическое забытие…

На следующий день Андрей просыпался тяжело. Объяснений тому, как он оказался в палатке, не находилось. "Тигр" лежал рядом, и все патроны были на месте. Голова болела, как с перепоя, руки тряслись, а усталость мешала налить спасительный кофе. Осознавая, что никто в этом деле ему не поможет, Донцов с трудом выбрался к столику, решив, что греть кастрюльку он в этот раз не будет. С громким выдохом плюхнувшись на отчаянно взвизгнувшую скамеечку, он протянул руку к кружке и замер.

Рядом с ним, прямо на гладком полиэтилене столешницы лежал самородок. Донцов никогда не видел золотых самородков, но тут сомнений почему-то не было. Все было предельно ясно. Это награда. Награда за труд, за понимание и отказ от грубого вмешательства в непонятный мистический ритуал. В руке самородок упрямо тянул кисть вниз, обозначая вес граммов в двести. Много это или мало? Бог его знает… В любом случае, Донцов его никогда не продаст, он знал это заранее. Это память. Как и заслуженный американский нож, лежащий рядом… Вторую кружку кофе он уже разогрел. Спокойно выпил, наслаждаясь вкусом волшебного напитка, и, только после этого, взяв с собой "Randall" и отставив в сторону карабин, поднялся на террасу - попрощаться с тотемом и озером.

Новый САДЭИ гордо стоял, озирая свои вечные владения. Он был надежно установлен в старую лунку и заботливо утрамбован неизвестными хранителями. "Плотник" известного финского мастера исчез. А потом прилетел вертолет.

***

- Ну что же, Андрей, спасибо вам большое! Пора открывать экспозицию, а неясности мешают… Мальчишки непременно начнут спрашивать… Да и иностранцы. Итак мало местных этнографических артефактов с прозрачной историей, а уж по нганасанским ножам совсем нет материалов! - Елена Александровна, хранительница норильского городского музея с чувством пыталась растрясти огромную лапу Донцова, а тот изо всех сил старался не повредить хрупкую кисть научного работника.

- Елена, всегда готов помочь. Рад, что моя скромная монография пригодилась.

Донцов стоял в одном из закутков запасника, где в течение всей субботы идентифицировал прекрасную коллекцию северных ножей.

- Вы знаете… Посидите здесь. Я вам сейчас кое-что покажу! Кофе хотите?

Ждать пришлось недолго. На стол лег сверток, в котором обнаружился необычный кованый, углеродистой стали нож, более всего напоминающий североамериканский "хвост бобра" времен "Компании Гудзонова Залива". Только вместо традиционных пяти заклепок ручку ножа украшали витые металлические полосы - своеобразное литье в канавки через обмотку рукояти…

- Откуда у вас это чудо!? - Донцов с восторгом крутил раритет.

- Это непонятная история. Никто не смог этот нож опознать. "Зэковской" культуры, как вы сами видите, не наблюдается. В тоже время, нож явно северного генезиса! - Елена Александровна аккуратно изъяла нож из рук мужчины и положила на стол.

- Его нам принесла одна женщина. Это нож ее отца, умершего несколько лет назад. По ее рассказу отец очень дорожил этим ножом… "Хвост бобра", говорите? Забавно… Откуда у нас тут бобры? Да… Так вот! Ее отец, Аристарх, ой, забыла отчество, записано у меня… был капитаном госбезопасности, он в Норильске чуть ли не с момента зарождения города. Представляете, Андрей, какой источник информации остался в стороне?

Хранительница музея покачала головой, глотнула кофе из своей кружки и, поправив модные очки, продолжила:

- Он рассказывал ей, что нашел этот нож на берегу одного из озер плато. Точно так и не сказал, к сожалению. И нашел именно тогда, когда потерял свой, очень хороший и дорогой американский армейский ножик. Правда, непонятно, откуда у капитана НКВД в Норильске мог взяться военный клинок из США. Ну да, это было особое сословие, сами понимаете.

Донцов слушал, с трудом удерживая бурю чувств и слов… Напоследок спросил, стараясь не выказать прямой заинтересованности:

- Елена, давно вас хотел спросить… А как вы, лично, объясняете феномен САДЭИ? Ведь не могут же тотемы стоять вечно, как не крути… Племена тут не живут и не жили в обозримое время, а тотемы стоят до сих пор!

- Ну что же тут думать, Андрей! Есть только одно разумное объяснение. Просто охотники и рыбаки, или еще кто, рано или поздно сами и вырезают этих идолов.

- Но зачем им это?

- Ну, не знаю… От скуки, скорее всего! Другого объяснения нет. А вы как думаете?

Донцов усмехнулся и пожал мощными плечами, хитро улыбнулся и сказал:

- Вообще-то, бывает скучновато порой и на наших озерах…

***

Мужчина вышел на проспект из прохладного тихого музея и сразу прогрелся на щедром таймырском солнце, радующих горожан в короткие недели тепла.

- Конечно, от скуки! Так ведь, друг? - негромко спросил он и прикоснулся к висящему на подвесе под джинсовой курткой старому боевому ножу. Добротный клинок ласково ткнулся обухом в грубую ладонь хозяина и мудро промолчал. Ничего не рассказал…

А мог бы.